Андрей Андреевич Жерве

Действительный статский советник (с 1.01.1811). Сын академика архитектуры Андрея (Генриха) Львовича Жерве (1741 - 180-е). Получив домашнее воспитание, двенадцати лет был зачислен сержантом в лейб-гвардии Преображенский полк, откуда в декабре 1791 переведен в лейб-гвардии Конный полк, 1.01.1792 пожалован армии капитаном, с определением в С.-Петербургский гренадерский полк, из которого в мае того же года переведен в Ревельский пехотный полк. При вступлении русских войск в 1792 в Польшу Жерве находился в отряде князя Василия Долгорукова, 14.05 участвовал в сражении при местечке Опсе и был отправлен князем Долгоруковым с известием о победе к главнокомандующему M.H. Кречетникову, причём, свидетельствуя о выдающейся храбрости капитана Жерве, князь просил о награждении его следующим чином. 21.12.1794 он был переведен в Великолуцкий пехотный полк, в следующем году пожалован «кригс-цалмейстером премьер-майорского ранга», а затем назначен генеральс-адъютантом в штабе князя П.А. Зубова. Вскоре он был переведен в Харьковский легкоконный полк, затем 20.11.1797 переименован в коллежские асессоры и переведен в Коллегию иностранных дел. Здесь он довольно быстро выделился на служебном поприще, в 1800 награжден орденом святого Иоанна Иерусалимского. В 1801 был заключен мирный трактат между Россией и Францией. Жерве было поручено составить проект этого трактата, с которым в августе 1801 он был командирован в Париж к посланнику России А.И. Моркову. 29.09 посол представил Талейрану Жерве, как лицо, составлявшее и привёзшее из С.-Петербурга трактат. Талейран принял трактат без существенных возражений. 1.12.1801 ратифицированный договор был возвращён из С.-Петербурга, но Морков под разными предлогами задерживал Жерве в Париже до середины февраля 1802, когда получив денежную награду в 8 тыс. ливров, он отправился к месту своей службы. В 1802, в чине коллежского советника, он был назначен генеральным консулом в Молдавию, откуда в 1804 возвратился в С.-Петербург и занял место экспедитора в канцелярии министра иностранных дел. В кампании 1805 года Жерве находился за границей в Главной Квартире действующей армии и исполнял разные поручения имп. Александра I, а по возвращении в С.-Петербург принимал участие в переговорах о возобновлении союзного трактата с Турцией. Во время войны 1806—1807 он был командирован в Бартенштейн, где в то время находился император. Наградами за успешное исполнение возлагавшихся на него поручений были ордена св. Анны 2-й степени и св. Владимира 3-й степ., пожалованные при особых именных Высочайших грамотах. Служба Жерве продолжалась в Министерстве иностранных дел. Одной из его главных обязанностей была разбирать шифрованные депеши, получавшиеся правительством из-за рубежа. Именно это обстоятельство в 1812 значительно повлияло на его судьбу. Жерве был близок с М.М. Сперанским и А.Л. Магницким, которые были арестованы в марте 1812 и сосланы: первый — в Нижний Новгород, второй — в Вологду. Пострадал также и служащий МИД Бек: он был арестован и заключён в Петропавловскую крепость за то, что доставлял Сперанскому расшифрованные секретные бумаги, найденные в кабинете последнего. Это побудило Жерве обратиться к императорус письмом, в котором считал «своим самым священным долгом разъяснить мнение» Александра I по сему предмету. Письмо на французском языке было передано императору графом К.В. Нессельроде 26 марта. Оно сохранилось в бумагах Жерве и было напечатано в октябре 1897 в «Русской Старине» с исправлениями, сделанными по приказанию Александра I, как это отметил сам Жерве. Жерве, в частности, писал: «Я один и единственно я доставлял эти бумаги господину Сперанскому, который в действительности знал, что я их получаю от Бека, но сей последний находился в полнейшем неведении об этом употреблении бумагами мною делаемом... льщу себя надеждою, что ваше величество сочтет справедливым освободить ныне г-на Бека от всякой ответственности в этом отношении. Я только повинуюсь законам чести, делая подобное признание вашему императорскому величеству (и безропотно подчиняюсь наказанию, которое по мнению вашего величества заслуживаю)…» Письмо Жерве было прочитано Александром 26.03. Император отметил, что в этом деле нет ничего преступного и оно будет прекращено. Тем не менее в тот же вечер министр полиции А.Д. Балашов опечатал все бумаги Жерве и забрал у него ключи от письменного стола. На следующий день государственный канцлер Н.П. Румянцев сообщил Жерве, что император назначил ему преемником князя Козловского, которому и предложено было сдать должность. 3.04 он был приглашен в Тайный комитет к графу Н.И. Салтыкову и, по выражению его дневника, допрошен самым строжайшим образом. К 6.07 Бек, за которого ходатайствовал Жерве, был освобожден из заключения. Сам же он хотя и остался служить в МИД и продолжал пользоваться большим расположением графа Нессельроде, как будто несколько приостановился в своих служебных успехах. Вероятно, это и побудило его перейти в Министерство финансов, где тогдашний министр Д.А. Гурьев предложил ему должность начальника Радзивилловского таможенного округа, в котором в то время были обнаружены серьёзные беспорядки и злоупотребления. Однако, не приняв ещё этой должности, Жерве получил предложение Гурьева отправиться в действующую армию, куда он и отбыл 20.11.1813, прибыв во Франкфурт-на-Майне 13.01.1814 незадолго до приезда туда императрицы Елизаветы Алексеевны, которой и был здесь представлен. Затем по предложению Нессельроде он поспешно выехал в Амстердам для участия в переговорах с голландскими и немецкими банкирами относительно платежей по содержанию русских войск за границей. Он прибыл сюда 3.02.1814 и тотчас приступил к переговорам с банкиром Гоппе и К°, продолжавшимся до конца ноября. Получив разрешение, он выехал в Россию, куда, после делового объяснения с банкирами в Берлине, прибыл в начале января 1815 и представил свой отчет с приложениями о денежных операциях, произведенных в Высочайше вверенной его управлению заграничной комиссии. В начале апреля того же года он был снова послан с бумагами за границу, в Вену, где в то время находился император. Прибыв сюда в конце апреля, Жерве не мог сразу представить привезенные им дела Александру, который был очень занят Венским конгрессом и приказал Жерве следовать за главной квартирой в Гейдельберг. Ещё до отъезда туда Жерве совершенно неожиданно для себя получил прусский орден Красного Орла 2-й степени. В прилагаемом к ордену письме канцлер Пруссии К.А. Гарденберг отмечал: «Его величеству королю, моему государю, вполне известно рвение и усердие, проявленные вами в продолжение двух последних военных кампаний, к ограждению правого дела и достижению успеха союзными войсками. Служа вашему государю и вашей стране, вы способствовали упрочению дружбы и доброго согласия, царствующих между нашими двумя правительствами ...» Во Франкфурте Жерве получил поручение от Александра I вместе с графом Нессельроде рассмотреть финансовые предложения, сделанные неким Георгом Шварцем, которого Александр I обнадежил и дал ему из своих средств около двухсот тысяч гульденов. Когда совершилось окончательное поражение Наполеона при Ватерлоо, Жерве был экстренно вызван К.В. Нессельроде из Франкфурта в Париж, куда он прибыл 14.07 и принял участие в обсуждении порядка уплаты Францией наложенной на нее контрибуции. Он заведовал также денежными суммами российского правительства, отпущенными на содержание русской армий, и неоднократно получал именные указы за подписью императора. Он же производил платежи за предметы, приобретенные Александром I в Мальмезоне, имении Жозефины, первой супруги Наполеона. В том же году Жерве опасно заболел, что вынудило его уехать на воды в Спа. В начале октября следующего года он возвратился в Петербург, где был пожалован арендой на 12 лет в Перновском и Эзельском уездах Лифляндской губернии (мызы Лайксар и Менует). 24.08.1817 Жерве был назначен в Комиссию погашения государственных долгов, но сильно расстроившееся здоровье побудило его вскоре оставить С.-Петербург надолго. Весной 1819 он получил отпуск за границу до излечения болезни, с сохранением содержания, и уехал сначала в Гамбург, а затем, после лечения на минеральных водах, в Париж, где в основном и проживал в последующие годы. Здесь он поддерживал знакомство со многими выдающимися людьми того времени и, между прочим, часто встречался и беседовал с известным политэкономом Ж. Бланки. Результатом этих бесед и прочитанных специальных сочинений явилась составленная Жерве записка о русских бумажных деньгах. За границей он пробыл до начала 1828, когда, возвратясь в С.-Петербург и поступив снова в Комиссию погашения долгов, представил свою записку новому министру финансов графу Е.Ф. Канкрину. Хотя основною целью записки Жерве было поднятие бумажных денег, его проект не получил никакого движения, несмотря на замечательную настойчивость, с которой он старался его проводить до конца своей жизни. Это вполне объяснимо: Сперанский высказался Жерве совершенно откровенно, что Канкрин слишком высокого мнения о своих финансовых познаниях и не допустит вмешательства кого-либо в сферу его деятельности. Не получая долго ответа от Канкрина, Жерве 25.03.1830 напомнил ему о своем проекте запиской, на которую министр 3.05 прислал ответ в довольно общих выражениях, отметив, что подобное предложение «было уже предметом особого рассмотрения правительства, но оставлено без последствий». Неутомимый Жерве за несколько дней перед тем представил графу Нессельроде копию своего проекта при двух пространных записках, в которых просил ходатайства о рассмотрении его проекта сведущими и беспристрастными лицами. Вице-канцлер через неделю ответил очень любезным письмом, которым извещал Жерве, что несмотря на множество дел, накопившихся у него перед отъездом, он прочел все доставленные ему бумаги, касающиеся вопроса, который всегда казался ему чрезвычайно важным и интересным, но остается совершенно противоположного мнения об этом предмете, хотя и готов по возвращении своем возобновить их взаимные рассуждения и развить все свои соображения, насколько этого пожелает Жерве. Новые просьбы последнего к графу Канкрину и Нессельроде, Мордвинову, князю Кочубею и даже советы со Сперанским по поводу комиссии для рассмотрения его проекта остались без успеха. Между тем здоровье его постепенно ухудшалось, он постоянно лечился и не особенно был занят службой, так как Высочайшим указом от 30.01.1831 был причислен к Герольдии с получением полного оклада жалованья. 2.11.1832 он скончался. Похоронен в С.-Петербурге на Смоленском французском реформатском кладбище. Жерве был женат на дочери банкира Софье Карловне Ямбургер (1781-1866). От этого брака, сблизившего его с M.M. Сперанским, он имел детей Карла Андреевича (1801-1844); Александра Андреевича (1805-1881), генерал-лейтенанта; Николая Андреевича (1808-1841), поручика, приятеля М.Ю. Лермонтова; Андрея Андреевича (1813-?); Елизавету Андреевну (1802-?), в замужестве Лизогуб. Дневник Жерве и довольно большое количество документов, оставшиеся после него, имеют не только семейный, но и общественный интерес.

http://www.rusdiplomats.narod.ru/zher...

Для выполнения действия требуется авторизация.